Игра в жизнь
Книга 2. Игрок
Ольга Райс
© Ольга Райс, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Аннотация
Катерина Ганц страдает от опасного генетического заболевания – порфирии, которая в просторечии называется «болезнью вампиров». Без специальных медицинских препаратов девушка может погибнуть. Катерина живёт вместе со своей семьёй очень уединённо, в роскошном особняке, в Санкт-Петербурге. Она находится на домашнем обучении и не строит никаких планов на будущее, чувствуя себя узницей, закованной в цепи неизлечимой болезни и комплексов. Но однажды, вступив в игру обстоятельств, героиня отправляется в опасное путешествие, где боль становится её великим учителем, а зона неизвестного даёт возможность возрасти духовно и сделать непростой выбор, который кардинально изменит её жизнь.
Глава 1. Насмешка судьбы
Санкт-Петербург
На набережной Кутузова, в одном из окон роскошного особняка, стояла девочка лет шестнадцати – Катерина. Ладная фигурка, белые, хрупкие плечи, руки, почти прозрачные на свету делали её образ трогательным и беззащитным. Взгляд изумрудных глаз был тревожным. Девочка, немного хмурясь, вглядывалась в клокочущую и ревущую за окном Неву. Волны пенились и вздымались, разбиваясь о гранитные берега. От сильных порывов ветра в старинных оконных рамах позвякивали стёкла. Дверь тихо скрипнула и приоткрылась. Катя обернулась. В дверном проёме появилась большая собачья морда.
– А, Граф, это ты… – вздохнула девочка и поманила собаку к себе.
Дог лениво вошёл в комнату, посмотрел на свою хозяйку каким-то осознанным, человеческим взглядом, вздохнул, словно старый измученный жизнью старик, и растянулся на полу, возле камина. Катя присела в глубокое кресло рядом и протянула к собаке руку.
– Граф, милый… – зашептала девочка, поглаживая собаку, – только ты знаешь, только тебе я рассказывала, как каждый день схожу с ума от одиночества, которое словно тень преследует меня. Но это несправедливо! Ведь я не выбирала себе такой жизни, этой проклятой болезни. Мой отец богат, но я узница этого дома, узница своей болезни, всё это, как насмешка судьбы, – Катя тяжело вздохнула и добавила: – все дни похожи один на другой, всё суета, а в душе пустота, маета, слепота.
Из гостиной послышались голоса…
«Родители вернулись», – подумала Катя, быстро поднялась из кресла и выбежала на лестницу. Пёс, старый лентяй, остался лежать у камина и даже не шелохнулся. Катерина, как только увидела родителей, сразу почувствовала, что обстановка накалена. Она остановилась на середине лестницы, прислонилась к стене и стала наблюдать за происходящим.
– Прости, прости, – взволнованным голосом проговорила Лиза – стройная, элегантная, красивая женщина лет тридцати пяти. Она изящно развернулась на высоких каблуках и прошла вглубь гостиной. Во влажных её глазах, обрамленных пушистыми ресницами, читались боль и страх.
Эдуард смерил свою жену строгим взглядом от густой гривы каштановых волос, до изящных щиколоток. Образ самого хозяина дома наводил оторопь. Чрезмерное оволосение, челюсть со звериным оскалом, жёсткий, потухший взгляд – делали внешность этого мужчины пугающей. Он, некогда красивый человек, был до неузнаваемости изменён из-за рецидива своей страшной болезни.
– Я больше так не могу, – простонала Лиза. Находясь в центре огромной гостиной, она выглядела очень трогательно, её лицо, как зеркало, отражало тревогу души.
– Ты хочешь уйти? Твоё решение окончательно? – процедил Эдуард. Мобильный телефон зазвонил из его кармана. Эдуард достал аппарат и сердито ответил на звонок. Разговор был коротким и напряжённым.
– Спасибо, я снова перед тобой в долгу, – сдержанно поблагодарил Эдуард своего невидимого собеседника и разъединил связь. Глава семьи бросил быстрый, но пронзительный взгляд на свою жену и, смягчив тон, добавил: – Звонил твой Бикла. Предупредил, что нам нужно уезжать. Оставаться здесь опасно.
Катерина стояла на лестнице и боялась пошевелиться. От непонимания того, что происходит, от мрачных предчувствий, девочка была охвачена свинцовым оцепенением. Необъяснимый страх навалился на плечи тяжёлым грузом. Раздавшийся громкий, резкий звонок в дверь заставил всех членов семьи слегка вздрогнуть. Эдуард отдал охраннику распоряжение узнать, в чём дело. Повисла напряжённая пауза. У охранника в руках затрещала рация, и все услышали:
– Прибыл Пётр Павлович Безман – отец Елизаветы Петровны.
Лиза с облегчением выдохнула.
– Я буду ждать твоего отца, в кабинете, – сказал Эдуард и скрылся в полумраке коридора.
Входная дверь открылась, и на пороге появился профессор Безман.
– Папа?.. Мы ждали тебя на следующей неделе, – удивилась Лиза. – Что-то случилось? – насторожилась она. Женщина подошла к отцу и помогла ему снять промокший насквозь плащ, шляпу и, обняв его за плечи, провела в гостиную.
– Не удивляйся, у меня были срочные дела в Петербурге, – рассеянно произнёс профессор. Было заметно, что он нервничал.
– Привет, деда, – сухо сказала Катерина и спустилась ещё на несколько ступеней вниз.
– Катюша, привет. Как дела?
– Хорошо, – немногословно ответила девочка и отвела глаза в сторону. С Петром Павловичем она виделась нечасто. Родной дед был для неё словно чужим человеком. Профессор Безман давно уже жил в Финляндии.
– Нам звонил Бикла, – сообщила отцу Лиза.
– Знаю. Пришло время, – осторожно сказал Безман, понимающе похлопал дочь по плечу и добавил: – Значит так должно быть. Где Эдуард?
– Он в кабинете, ждёт тебя, – ответила Лиза.
Всего на несколько секунд в особняке воцарилась тишина – невероятная по своей глубине и значимости. И даже бушующая за окном стихия словно онемела, утратила в этот момент способность передавать звуки. Пётр Павлович, Лиза и Катя стояли неподвижно, смотрели друг на друга, бессознательно стараясь запечатлеть в своей памяти этот безнадежно ускользающий миг. И вот новый раскат грома за окном, яркая, неоновая вспышка молнии, отразившаяся одновременно во всех глянцевых поверхностях гостиной, разбила этот миг и привела всех в движение. Пётр Павлович пошёл по коридору к кабинету Эдуарда, Лиза подошла к дочери и взяла её за руку.
– Мама, что происходит? – требовательно спросила Катя и выжидающе посмотрела на Лизу.
– Мы уезжаем.
– Почему? Куда?
– В безопасное место, – сухо добавила Лиза и вместе с дочерью, стала подниматься по лестнице.
Звон битого стекла заставил женщин остановиться. В самом центре гостиной разрасталось густое облако дыма.
– Мам, что это? – пропищала Катерина и вжалась в стену.
Дым исходил от вброшенной в помещение дымовой шашки.
– Не знаю, – взволнованно произнесла Лиза и ещё крепче сжала руку дочери.
Послышались тяжёлые шаги на парадной лестнице и щелчки оружейных затворов.
– Лиза, Катя, быстро спускайтесь вниз! – прозвучал голос Эдуарда, где-то совсем рядом.
– Я думала, у нас ещё есть время, – в отчаянии проговорила Лиза и, выставив одну руку вперёд, а второй держа дочь, на ощупь, стала продвигаться к потайному ходу.
Уже через несколько секунд хозяева роскошного особняка спустились в подвал. «Тревожные сумки», в которых был собран необходимый минимум вещей для экстренной эвакуации – одежда, лекарства, документы, деньги, кредитные карты – висели на железных крюках, на каменной стене. Все знали, что делать. Лиза и Катя быстро схватили сумки и побежали вперёд, по полутёмному тоннелю. Эдуард и Пётр Павлович замыкали процессию. Через некоторое время все четверо выбрались из подземного хода, и оказались за несколько кварталов от собственного дома. Дождь лил непроглядной стеной и улицы, были похожи на быстроводные реки. Эдуард указал своей семье на припаркованный невдалеке джип.
– Папа, а как же люди, которые остались в доме? – встревожено спросила Катя, имея в виду горничную, повара и гувернантку. – А мой Граф?.. – вспомнила девочка и о собаке.
Эдуард, становился, сердито глянул на дочь, но ответил спокойно:
– Охранники всех выведут, ты не волнуйся.
Эдуард сел за руль бронированного джипа. Пётр Павлович помог дочери и внучке устроиться на заднем сидении, захлопнул за ними дверь, и сам, забравшись на высокую ступеньку, оказался на кресле, рядом со своим зятем. Машина резко, с рыком тронулась с места. Пётр Павлович едва успел захлопнуть за собой дверь. Влажный воздух салона разбавил дорогой парфюм пассажиров. Эдуард круто развернул машину. Катя привалилась на плечо к матери и закрыла глаза. В машине зазвучала музыка. Дождь стал чуть тише. Улицы города заволокло серой, густой туманной мглой. Было совершенно невозможно разобрать, где кончалась земля, и начиналось небо. Очертания городских строений смутно угадывались лишь в насыщенности серого цвета. Облачная бахрома неба чуть просветлела. Машина выехала на Выборгское шоссе. За окном замелькали деревья с роскошными пепельными шапками-париками. Двухэтажные коттеджи одного из пригородов Санкт-Петербурга были едва различимы и более всего напоминали какие-то волнистые, тёмно-серые нагромождения. Джип свернул с основной дороги и вскоре остановился около невысокого коттеджа.
